Карлсон, который живет на крыше

не мог сначала хоть немножко поискать меня под кроватью, за письменным столом или ещё где-нибудь? Ну, раз ты такой, я с тобой больше не играю. Фу, какой ты противный!
В эту минуту раздался звонок у входной двери, и из передней послышался мамин голос:
— Малыш, к тебе пришли Кристер и Гунилла.
Этого сообщения было достаточно, чтобы у Карлсона улучшилось настроение.
— Подожди, мы сейчас с ними сыграем штуку! — прошептал он Малышу. — Притвори-ка за мной поплотнее дверцу шкафа…
Малыш едва успел закрыть шкаф, как в комнату вошли Гунилла и Кристер. Они жили на той же улице, что и Малыш, и учились с ним в одном классе. Малышу очень нравилась Гунилла, и он часто рассказывал своей маме, какая она «ужасно хорошая». Кристера Малыш тоже любил и давно уже простил ему шишку на лбу. Правда, с Кристером они частенько дрались, но всегда тут же мирились. Впрочем, дрался Малыш не только с Кристером, а почти со всеми ребятами с их улицы. Но вот Гуниллу он никогда не бил.
— Как это получается, что ты ещё ни разу не стукнул Гуниллу? — спросила как-то мама.
— Она такая ужасно хорошая, что её незачем бить, — ответил Малыш.
Но всё же и Гунилла могла иногда вывести Малыша из себя. Вчера, например, когда они втроём возвращались из школы и Малыш рассказывал им о Карлсоне, Гунилла расхохоталась и сказала, что всё это выдумки. Кристер с ней согласился, и Малыш был вынужден его стукнуть. В ответ на это Кристер и швырнул в него камнем.
Но сейчас они как ни в чём не бывало пришли к Малышу в гости, а Кристер привёл даже своего щенка Ёффу. Увидев Ёффу, Малыш так обрадовался, что совсем забыл про Карлсона, который лежал на полке в шкафу. «Ничего нет на свете лучше собаки», — подумал Малыш. Ёффа прыгал и лаял, а Малыш обнимал его и гладил. Кристер стоял рядом и совершенно спокойно наблюдал, как Малыш ласкает Ёффу. Он ведь знал, что Ёффа — это его собака, а не чья-нибудь ещё, так что пусть себе Малыш играет с ней сколько хочет.
Вдруг, в самый разгар возни Малыша с Ёффой Гунилла, ехидно посмеиваясь, спросила:
— А где же твой друг Карлсон, который живёт на крыше? Мы думали, что застанем его у тебя.
И только теперь Малыш вспомнил, что Карлсон лежит на полке в его шкафу. Но так как он не знал, какую проделку на этот раз затеял Карлсон, то ничего не сказал об этом Кристеру и Гунилле.
— Вот ты, Гунилла, думаешь, что я всё сочинил про Карлсона, который живёт на крыше. Вчера ты говорила, что он — выдумка…
— Конечно, он и есть выдумка, — ответила Гунилла и расхохоталась; на её щеках появились ямочки.
— Ну, а если он не выдумка? — хитро спросил Малыш.
— Но ведь он в самом деле выдумка! — вмешался в разговор Кристер.
— А вот и нет! — закричал Малыш.
И не успел он обдумать, стоит ли попытаться разрешить этот спор словами, а не кулаками или лучше сразу стукнуть Кристера, как вдруг из шкафа раздалось громко и отчётливо:
— Ку-ка-ре-ку!
— Что это такое? — воскликнула Гунилла, и её красный, как вишня, ротик широко раскрылся от удивления.
— Ку-ка-ре-ку! — послышалось снова из шкафа, точь-в-точь как кричат настоящие петухи.
— У тебя что, петух живёт в гардеробе? — удивился Кристер.
Ёффа заворчал и покосился на шкаф. Малыш расхохотался. Он так смеялся, что не мог говорить.
— Ку-ка-ре-ку! — раздалось в третий раз.
— Я сейчас открою шкаф и погляжу, что там, — сказала Гунилла и отворила дверцу.
Кристер подскочил к ней и тоже заглянул в шкаф. Вначале они ничего не заметили, кроме висящей одежды, но потом с верхней полки раздалось хихиканье. Кристер и Гунилла посмотрели наверх и увидели на полке маленького толстого человечка. Удобно примостившись, он лежал, подперев рукой голову, и покачивал правой ножкой. Его весёлые голубые глаза сияли.
Кристер и Гунилла молча смотрели на человечка, не в силах вымолвить ни слова, и лишь Ёффа продолжал тихонько рычать.
Когда к Гунилле вернулся дар речи, она проговорила:
— Это кто такой?
— Всего лишь маленькая выдумка, — ответил странный человечек и стал ещё энергичнее болтать ножкой. — Маленькая фантазия, которая лежит себе да отдыхает. Короче говоря, выдумка!
— Это… это… — проговорил Кристер, запинаясь.
— …маленькая выдумка, которая лежит себе и кричит по-петушиному, — сказал человечек.
— Это Карлсон, который живёт на крыше! — прошептала Гунилла.
— Конечно, а кто же ещё! Уж не думаешь ли ты, что старая фру Густавсон, которой девяносто два года, незаметно пробралась сюда и разлеглась на полке?
Малыш просто зашёлся от смеха — уж очень глупо выглядели растерянные Кристер и Гунилла.
— Они, наверное, онемели, — едва выговорил Малыш.
Одним прыжком Карлсон соскочил с полки. Он подошёл к Гунилле и ущипнул её за щеку:
— А это что за маленькая выдумка?
— Мы… — пробормотал Кристер.
— Ну, а тебя, наверно, зовут Август? — спросил Карлсон у Кристера.
— Меня зовут вовсе не Август, — ответил Кристер.
— Хорошо. Продолжим!.. — сказал Карлсон.
— Их зовут Гунилла и Кристер, — объяснил Малыш.
— Да, просто трудно поверить, до чего иногда не везёт людям. Но теперь уж ничего не попишешь. А кроме того, не могут же всех звать Карлсонами!..
Карлсон огляделся, словно что-то ища, и поспешно объяснил:
— А теперь я был бы не прочь немного поразвлечься. Может, пошвыряем стулья из окна? Или затеем ещё какую-нибудь игру в этом роде?
Малыш не считал, что это будет очень весёлая игра. К тому же он твёрдо знал, что мама и папа не одобрят такой забавы.
— Ну, я вижу, вы трусы. Если вы будете такими нерешительными, у нас ничего не выйдет. Раз вам не нравится моё предложение, придумайте что-нибудь другое, а то я с вами не буду водиться. Я должен чем-нибудь позабавиться, — сказал Карлсон и обиженно надул губы.
— Погоди, мы сейчас что-нибудь придумаем! — умоляюще прошептал Малыш.
Но Карлсон, видимо, решил обидеться всерьёз.
— Вот возьму и улечу сейчас отсюда… — проворчал он.
Все трое понимали, какая это будет беда, если Карлсон улетит, и хором принялись уговаривать его остаться.
Карлсон с минуту сидел молча, продолжая дуться.
— Это, конечно, не наверняка, но я, пожалуй, смог бы остаться, если вот она, — и Карлсон показал своим пухлым пальчиком на Гуниллу, — погладит меня по голове и скажет: «Мой милый Карлсон».
Гунилла с радостью погладила его и ласково попросила:
— Миленький Карлсон, останься! Мы обязательно что-нибудь придумаем.
— Ну ладно, — сказал Карлсон, — я, пожалуй, останусь.
У детей вырвался вздох облегчения. Мама и папа Малыша обычно гуляли по вечерам. Вот и теперь мама крикнула из прихожей:
— Малыш! Кристер и Гунилла могут остаться у тебя до восьми часов, потом ты быстро ляжешь в постель. А когда мы вернёмся, я зайду к тебе пожелать «спокойной ночи».
И дети услышали, как хлопнула входная дверь.
— А почему она не сказала, до какого часа я могу здесь остаться? — спросил Карлсон и выпятил нижнюю губу. — Если все ко мне так несправедливы, то я с вами не буду водиться.
— Ты можешь остаться здесь до скольких хочешь, — ответил Малыш.
Карлсон ещё больше выпятил губу.
— А почему меня не выставят отсюда ровно в восемь, как всех? — сказал Карлсон обиженным тоном. — Нет, так я не играю!
— Хорошо, я попрошу маму, чтобы она отправила тебя домой в восемь часов, — пообещал Малыш. — Ну, а ты придумал, во что мы будем играть?
Дурное настроение Карлсона как рукой сняло.
— Мы будет играть в привидения и пугать людей. Вы даже не представляете себе, что я могу сделать с помощью одной небольшой простыни. Если бы все люди, которых я пугал до смерти, давали мне за это по пять эре, я мог бы купить целую гору шоколада. Ведь я лучшее в мире привидение! — сказал Карлсон, и глаза его весело заблестели.
Малыш, Кристер и Гунилла с радостью согласились играть в привидения. Но Малыш сказал:
— Вовсе не обязательно так ужасно пугать людей.
— Спокойствие, только спокойствие! — ответил Карлсон. — Не тебе учить лучшее в мире привидение, как должны вести себя привидения. Я только слегка попугаю всех до смерти, никто этого даже и не заметит. — Он подошёл к кровати Малыша и взял простыню. — Материал подходящий, можно сделать вполне приличную одежду для привидения.
Карлсон достал из ящика письменного стола цветные мелки и нарисовал в одном углу простыни страшную рожу. Потом он взял ножницы и, прежде чем Малыш успел его остановить, быстро прорезал две дырки для глаз.
— Простыня — это пустяки, дело житейское. А привидение должно видеть, что происходит вокруг, иначе оно начнёт блуждать и попадёт в конце концов невесть куда.
Затем Карлсон закутался с головой в простыню, так что видны были только его маленькие пухлые ручки.
Хотя дети и знали, что это всего-навсего Карлсон, закутанный в простыню, они всё же слегка испугались; а что касается Ёффы, то он бешено залаял. Когда же Карлсон включил свой моторчик и принялся летать вокруг люстры — простыня на нём так и развевалась, — стало ещё страшнее. Это было и вправду жуткое зрелище.
— Я небольшое привидение с мотором! — кричал он. — Дикое, но симпатичное!
Дети притихли и боязливо следили за его полётом. А Ёффа просто надрывался от лая.
— Вообще говоря, — продолжал Карлсон, — я люблю, когда во время полёта жужжит мотор, но, поскольку я привидение, следует, вероятно, включить глушитель. Вот так!
Он сделал несколько кругов совершенно бесшумно и стал ещё больше похож на привидение.
Теперь дело было лишь за тем, чтобы найти, кого пугать.
— Может быть, мы отправимся на лестничную площадку? Кто-нибудь войдёт в дом и испугается до смерти!
В это время зазвонил телефон, но Малыш решил не подходить. Пусть себе звонит!
Между тем Карлсон принялся громко вздыхать и стонать на разные лады.
— Грош цена тому привидению, которое не умеет как следует вздыхать и стонать, — пояснил он. — Это первое, чему учат юное привидение в привиденческой школе.
На все эти приготовления ушло немало времени. Когда они уже стояли перед входной дверью и собирались выйти на лестничную площадку, чтобы пугать прохожих, послышалось какое-то слабое царапанье. Малыш было подумал, что это мама и папа возвращаются домой. Но вдруг он увидел, как в щель ящика для писем кто-то просовывает стальную проволоку. И Малыш сразу понял, что к ним лезут воры. Он вспомнил, что на днях папа читал маме статью из газеты. Там говор…