Пеппи собирается в путь

ому что когда он выходит на перекресток, все движение останавли- вается, его принимают за светофор. А ты говоришь, у меня красные глаза. Нет, как ты мог подумать, что я плачу из-за какого-то птенца!
– Чудовище, разозлись, чудовище, покажись! – вопили ребята, удивлен- ные тем, что “чудовище” так долго не показывается.
“Чудовище” осторожно взяло птенчика и положило на мох.
– Как бы я хотела тебя оживить, – сказало “чудовище” и горько вздохнуло, а потом, издав дикий рев, кинулось догонять ребят.
– Вот сейчас я вас поймаю и сварю из вас обед! – кричало “чудовище”.
А ребята, визжа от восторга, кинулись в кусты.
В этом классе была одна девочка, звали ее Улла, которая жила совсем близко от этого леса. Мама Уллы разрешила ей пригласить к себе после прогулки учительницу, и всех ребят, и Пеппи, конечно, тоже. Она приго- товила для всех в саду фруктовый сок и холодный компот. Когда дети вдо- воль наигрались в “чудовище”, когда им надоело пускать лодочки из коры в больших лужах и прыгать с высоких валунов, Улла решила, что пора вести всех к себе, чтобы там отдохнуть и выпить сока и холодного компота. Учительница тоже успела прочесть свою книгу и считала, что настало вре- мя идти к Улле. Она собрала ребят, и все вышли из лесу.
На дороге им повстречалась лошадь, запряженная в телегу с мешками, уложенными в несколько рядов. Мешки, видно, были очень тяжелые, а ло- шадь была старая и измученная. И тут, как на грех, колесо угодило в вы- боину. Возница, которого звали Блумстерлунд, страшно разозлился. Он считал, что во всем виновата лошадь, схватил кнут и стал со всего маху стегать ее по спине. Лошадь рванулась, напряглась. Видно было, что она из последних сил пытается вытянуть телегу, но безуспешно. Блумстерлунд ярился все больше и больше и хлестал все больнее и больнее. Когда учи- тельница это увидела, она вышла из себя от негодования и жалости.
– Не смей бить это бедное животное! – крикнула она Блумстерлунду.
Блумстерлунд так удивился, что кнут на секунду застыл у него в руках. Потом он сплюнул и сказал:
– А ты не суй нос, куда не просят. А то, чего доброго, я и тебя протяну этим кнутом.
Он снова сплюнул и пуще прежнего принялся хлестать лошадь. Несчастное животное дрожало мелкой дрожью. Вдруг от группы детей отделилась маленькая фигурка. Это была, конечно, Пеппи. Нос у нее побелел- верный признак того, что она очень сердится, Томми и Анника это отлично знали. Она бросилась прямо на Блумстерлунда, обхватила его руками и стала подкидывать в воздух, она ловила его на лету и снова кидала – три раза, четыре раза, пять, шесть раз… Блумстерлунд не мог понять, что с ним происходит.
– Караул! Помогите! – вопил он, полумертвый от страха. В последний раз она его не поймала, и он грузно плюхнулся на дорогу. Кнут у него, конечно, давно выпал из рук.
Пеппи стояла над ним, упершись руками в бока.
– Ты больше никогда не будешь бить лошадь! – строго сказала она. – Никогда! Понятно? Помню, как-то раз в Капстаде мне тоже повстречался парень, который бил лошадь. Он был одет в новенькую красивую форму, и я сказала ему, что если он еще хоть раз ударит свою лошадь, я его так вздую, что его форма превратится в лохмотья. И подумай, неделю спустя я снова его встречаю, и он снова у меня на глазах бьет лошадь. Небось, до сих пор жалеет о своей форме.
Блумстерлунд, растерянный, сидел посреди дороги, не в силах поднять- ся.
– Куда ты везешь эти мешки? – спросила Пеппи.
Блумстерлунд испуганно показал на дом, до которого было уже не очень далеко.
– К себе. Я там живу, – объяснил он. Тогда Пеппи распрягла лошадь, которая все еще дрожала от усталости и страха.
– Успокойся, бедняжка, – ласково сказала Пеппи, обращаясь к лошади. – Сейчас все образуется.
С этими словами Пеппи подняла лошадь и понесла ее на конюшню. Видно, таким оборотом дела лошадь была удивлена не меньше, чем Блумстерлунд.
Ребята и учительница стояли на дороге и ждали возвращения Пеппи. И Блумстерлунд стоял- он никак не мог понять, что к чему, и в смущении почесывал затылок. Он не знал, как ему отнестись к происходящему. Но тут вернулась Пеппи. Она взяла один из огромных тяжелых мешков и навалила Блумстерлунду на спину.
– Ну-ка посмотрим, – сказала она, – как ты с этим справишься? Работать кнутом ты мастер, а вот как насчет мешков?
Пеппи подобрала валяющийся на дороге кнут.
– Собственно говоря, надо было бы тебя подстегнуть этим кнутиком, ты же его так любишь, – сказала она. – Но, по-моему, этот кнут никуда не годится, он весь измочалился. – Говоря это, Пеппи оторвала от него кон- чик. – Да, старье, совершенно негодный кнут, – заключила она и сломала кнутовище пополам.
Блумстерлунд тащил мешок ни слова не говоря. Слышно было только, как он пыхтит от натуга. Тогда Пеппи подхватила оглобли и покатила телегу к дому Блумстерлунда.
– Доставка бесплатная, – заявила она, ставя телегу под навес. – Для меня это одно удовольствие. За полет по воздуху я с тебя тоже ничего не возьму. Ясно?
Она повернулась и пошла. Блумстерлунд еще долго стоял у своего дома и глядел ей вслед.
– Да здравствует Пеппи! – закричали ребята, когда она вернулась к ним на дорогу. Учительница тоже была очень довольна ее поведением и похвалила ее.
– Ты хорошо поступила, – сказала учительница. – С животными надо всегда обращаться ласково, и с людьми, конечно, тоже.
Пеппи села на свою лошадь, вид у нее был очень довольный.
– Конечно, я была очень добра к Блумстерлунду: столько раз кидала его в воздух и ничего за это с него не взяла, – заявила Пеппи.
– Для этого мы и родились на свет, – продолжала учительница. – Мы живем для того, чтобы делать людям добро.
Пеппи выжала стойку на спине лошади и принялась болтать в воздухе ногами.
– Я-то живу только для этого! – крикнула она. – А другие люди, инте- ресно, для чего они живут?
В саду у Уллы стоял большой накрытый стол. На блюдах лежало столько булочек и пряников, что у всех детей потекли слюнки, и они, торопясь и толкаясь, расселись на стоящих вокруг стульях. Пеппи села одной из первых и тут же запихала себе в рот две булочки. Щеки у нее стали совсем шарообразные.
– Пеппи, надо подождать, пока тебя угостят, самой брать нельзя, – укоризненно сказала ей учительница.
– Не надо суетиться из-за меня, – с трудом выговорила Пеппи, потому что рот у нее был набит. – К чему эти церемонии?
Как раз в эту минуту к Пеппи подошла мама Уллы. В одной руке она держала кувшин с соком, в другой – чайник с какао.
– Сок или какао? – спросила она у Пеппи.
– И сок и какао, – ответила Пеппи. – Для одной булочки сок, а для другой – какао.
И без всякого смущения Пеппи взяла из рук мамы Уллы кувшин и чайник и выпила из каждого по большому глотку.
– Она всю жизнь провела на море, на корабле, – объяснила учительница маме Уллы, которая с изумлением и недоумением глядела на девочку.
– Тогда все понятно, – сказала мама Уллы и решила больше не обращать внимания на поведение Пеппи. – Вот пряники, – сказала она и протянула Пеппи блюдо.
– Да, в самом деле, это похоже на пряники, – сказала Пеппи и громко рассмеялась своей шутке. – Правда, они у вас получились по форме не очень красивыми, но надеюсь, на их вкусе это не отразилось, – сказала она и взяла столько пряников, сколько могла удержать в руках. Но тут она увидела, что на другом блюде лежит очень вкусное на вид печенье, но блюдо стояло далеко от нее. Тогда она дернула господина Нильсона за хвост и сказала ему:
– Эй ты, господин Нильсон, беги на тот конец стола и принеси мне печенья. Для начала возьми три штуки.
Господин Нильсон не заставил себя дважды просить и весело поскакал по столу. Стаканы запрыгали, и сок расплескался на скатерть.
– Я надеюсь, ты сыта, – сказала мама Уллы, когда Пеппи, выйдя из-за стола, подошла к ней, чтобы ее поблагодарить.
– Нет, не сыта, да и пить еще хочется, — ответила Пеппи и почесала себе ухо.
– Мы вас угостили всем, что у нас было, – ответила мама Уллы.
– Никогда не поверю, что вы себе ничего не оставили, – дружелюбно возразила Пеппи.
Услышав этот разговор, учительница решила поговорить с Пеппи о том, как надо себя вести.
– Послушай, милая Пеппи, – начала она ласково, – ты хотела бы, когда вырастешь, стать настоящей дамой?
– Носить вуалетку и иметь три подбородка? – спросила Пеппи.
– Да нет, я хочу сказать, дамой, про которую говорят, что у нее хорошие манеры, что она прекрасно воспитана. Неужели ты не хочешь стать настоящей дамой?
– Это мне надо обдумать, – ответила Пеппи. – Понимаешь, фрекен, я ведь решила, когда вырасту, стать морской разбойницей. – Пеппи задума- лась. – Как ты считаешь, фрекен, я могу быть сразу и морской разбойницей и настоящей дамой?
Но учительница считала, что это нельзя совместить.
— Ой, что же мне тогда выбрать, как мне решить, что лучше? – простонала Пеппи. Вид у нее был несчастный.
Тогда учительница сказала, что какой бы жизненный путь Пеппи ни выбрала, ей никогда не помешает умение вести себя в обществе. Во всяком случае, она должна знать, что вести себя так, как она вела себя сегодня за столом, нельзя.
– Но ведь так трудно знать, Как Надо Себя Вести, – вздохнула Пеппи. – Ты можешь мне сейчас сказать основные правила поведения?
Учительница охотно выполнила ее просьбу, и Пеппи слушала ее с явным интересом: в гостях, оказывается, нельзя брать за раз больше одной булочки или одного пряника, нельзя есть с ножа, нельзя чесаться, когда разговариваешь со взрослыми, – короче, нельзя делать того и нельзя делать этого.
Пеппи понимающе кивала.
– Придется мне каждое утро вставать на полчаса раньше и тренировать- ся, что можно делать и чего нельзя, – сказала Пеппи со вздохом, – чтобы я могла быть настоящей дамой, если передумаю стать морской разбойницей.
Недалеко от учительницы на траве сидела Анника. Она о чем-то думала и ковыряла в носу.
– Анника, что ты делаешь? – строго сказала ей Пеппи. – Помни, что настоящая дама ковыряет в носу, только когда этого никто не видит.
Но тут учительница взглянула на часы и сказала, что пора идти домой. Все дети поднялись и стали парами. Только Пеппи продолжала сидеть на траве. Лицо ее было сосредоточенно, словно она к че…