Приключения чиполлино

он наскреб со стены немного кирпича, насыпал его в воду и хорошенько размешал, а затем черенком той же ложки написал несколько писем.
“Дорогой отец! – говорилось в первом письме. – Ты помнишь, что я тебе обещал? Так вот, эта минута приближается. Я все хорошо обдумал. Целую тебя. Твой сын Чиполлино”.
В письме, адресованном Кроту, говорилось:
“Милый старый Крот, не думай, что я тебя забыл. В неволе мне делать нечего, и я все время думаю о старых друзьях. Я думал, думал и придумал, что ты, наверно, можешь помочь мне и моему отцу. Я знаю, что это нелегко. Но если тебе удастся собрать сотню кротов, то общими усилиями вы преодолеете все трудности. Жду твоего скорого ответа, то есть жду тебя в своей камере. Итак, до свидания. Твой старый друг Чиполлино”.
Постскриптум: “Здесь у тебя глаза не заболят. В моем подземелье темнее, чем в чернильнице”.
Третье письмо гласило:
“Дорогой Вишенка! Я о тебе ничего не знаю, но уверен, что ты не приуныл после нашей неудачи. Даю тебе слово, что скоро мы рассчитаемся с кавалером Помидором сполна. Здесь я подумал о многом, о чем не было времени думать на воле. Жду твоей помощи. Посылаю тебе письмо для Крота. Положи его в условленном месте. Скоро напишу еще. Привет всем. Чиполлино”.
Он запрятал письма под подушку, вылил оставшиеся чернила в ямку под кроватью, отдал пустую миску Лимонишке и лег спать.
На следующее утро тот же почтальон принес ему новое письмо от отца. Старый Чиполлоне писал, что он будет очень рад весточкам от сына, но советует ему расчетливо тратить свою рубашку. Чиполлино оторвал почти половину рубашки, разостлал ее на земле, окунул палец в чернила и начал писать.
– Что ты делаешь! – остановил его почтальон. – Если ты будешь тратить на каждое письмо такой большой лист, то через неделю тебе не на чем будет писать.
– Не беспокойся, – ответил Чиполлино, – через неделю меня уже здесь не будет!
– Сынок, боюсь, что ты заблуждаешься!
– Возможно. Но вместо того чтобы делать мне замечания, не можешь ли ты протянуть мне руку помощи?
– Все восемь моих ног в твоем распоряжении. Что ты задумал?
– Я хочу нарисовать план тюрьмы, точно отметить на нем все этажи, наружную стену, двор и прочее.
– Ну, это не трудно: я знаю в тюрьме каждый квадратный сантиметр.
С помощью паука Хромонога Чиполлино начертил план тюрьмы и крестиком отметил двор.
– Почему ты здесь поставил крестик? – спросил паук.
– Это я тебе объясню в другой раз, – ответил Чиполлино уклончиво. – А пока я дам тебе три письма: одно из них – к отцу, а вот эти два письма и план надо отнести моему другу.
– За тюремные ворота?
– Да. Молодому графу Вишенке.
– А далеко он живет?
– В графском замке, на холме.
– Ах, я знаю, где это! Мой двоюродный брат служит на чердаке в этом замке. Он много раз приглашал меня к себе, но у меня все не было свободного времени. А говорят, что там очень красиво. Что ж, я, пожалуй, отправлюсь туда, но кто же будет разносить за меня почту?
– На дорогу туда и обратно у тебя уйдет только два дня, хоть ты и хромаешь на одну ногу. Я полагаю, что два дня можно обойтись и без писем.
– Я бы не стал отлучаться и на один день, – сказал усердный почтальон, – но если эти письма надо доставить срочно…
– Очень срочно! – перебил его Чиполлино. – Речь идет о чрезвычайно важном деле, от которого зависит освобождение заключенных.
– Всех заключенных?
– Да, всех, – сказал Чиполлино.
– В таком случае, я отправлюсь в путь, как только разнесу сегодняшнюю почту.
– Мой дорогой друг, я не знаю, как и отблагодарить тебя!
– Я делаю это не ради благодарности, – ответил хромой почтальон. Если тюрьма опустеет, я смогу наконец поселиться в деревне.
Он положил письма в сумку, надел ее на шею и, хромая, отправился к окошечку.
– До свидания, – прошептал Чиполлино, провожая взглядом почтальона, который на этот раз вскарабкался на потолок для большей безопасности. Счастливого пути!
С того мгновения, как паук исчез за окошком, Чиполлино стал считать часы и минуты. Время тянулось очень медленно: час, два, три, четыре…
Когда миновали сутки, Чиполлино подумал: “Сейчас он уже где-то поблизости от замка. Только найдет ли он дорогу? Ну конечно, найдет. В окрестностях замка много пауков, и если они узнают, что он приходится двоюродным братом известному пауку с графского чердака, кто-нибудь его и проводит”.
И Чиполлино представил себе, как старый, седой паучок, прихрамывая, карабкается на чердак, как он узнает у своего двоюродного брата, где комната Вишенки, а потом спускается вниз по стене к постели мальчика и, тихонько разбудив его, передает письма.
Чиполлино места себе не находил. С часу на час, с минуты на минуту ожидал он возвращения почтальона. Но прошел второй, третий день, а Хромоног все еще не показывался. Заключенные были очень встревожены отсутствием писем. Перед уходом почтальон никому из них не сообщил о своем тайном поручении, а сказал, что берет на два дня отпуск. Почему же он не возвращается? Уж не решил ли он навсегда покинуть тюрьму и отправиться в деревню, о чем так давно мечтал? Заключенные не знали, что и подумать. Но больше всех беспокоился Чиполлино.
На четвертый день арестантов вывели на прогулку. Чиполлино стал искать глазами отца, но его на дворе не было, и никто не мог сказать, что с ним. Обойдя несколько раз тюремный двор, Чиполлино вернулся в свою камеру и в отчаянии бросился на койку. Он почти утратил всякую надежду.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЯТАЯ. Приключение паука Хромонога и паука Семь с половиной
Что же случилось с пауком-почтальоном?
Сейчас я вам все расскажу.
Выйдя из тюрьмы, он пошел по улице, держась поближе к тротуару, чтобы его не раздавили телеги, коляски и кареты. Но тут он чуть было не угодил под колесо велосипеда и был бы раздавлен, если бы не успел отскочить в сторону.
“Батюшки мои! – подумал он испуганно. – Мое путешествие чуть не кончилось прежде, чем началось”.
К счастью, он увидел неподалеку открытый люк и спустился в сточную трубу. Едва он туда залез, кто-то окликнул его по имени. Паук оглянулся и увидел своего дальнего родственника. Родственник этот жил раньше на кухне графского замка. Звали его Семь с половиной, потому что у него было семь с половиной ног: половину восьмой ноги он потерял из-за несчастного случая – после неудачного столкновения с половой щеткой.
Хромоног вежливо поздоровался со старым знакомым, и Семь с половиной пошел с ним рядом, болтая о том о сем, а больше всего – о том, как он потерял половину восьмой ноги. Семь с половиной то и дело останавливался, чтобы рассказать поподробнее о своей роковой встрече со злополучной щеткой, но Хромоног тащил его дальше, не поддаваясь искушению поболтать по душам со своим спутником.
– Куда же ты так спешишь? – спросил наконец Семь с половиной.
– К двоюродному брату, – уклончиво ответил Хромоног.
В тюрьме он научился хранить тайны и поэтому умолчал о том, что несет письма от Чиполлино к Вишенке и Кроту.
– К двоюродному брату? – переспросил Семь с половиной. – К тому, что живет в замке? Он меня давно зовет пожить недельку у него на чердаке. Так знаешь что, я пойду с тобой вместе – сейчас у меня нет никаких срочных дел.
Хромоног не знал, радоваться ли ему компании или нет. Но потом он решил, что вдвоем идти веселее, да к тому же этот неожиданный спутник может оказать ему помощь, если с ним случится какая-нибудь беда.
– Что ж, пойдем, – приветливо ответил он. – Но только не можешь ли ты идти немного быстрее? Дело в том, что у меня есть важное поручение, и я не хотел бы запаздывать.
– Ты все еще служишь почтальоном в тюрьме? – спросил Семь с половиной.
– Нет, я уволился, – ответил Хромоног.
Хотя Семь с половиной был его приятелем и даже родственником, но о некоторых вещах не следует говорить даже самым закадычным друзьям.
Мирно беседуя, они вышли за пределы города и позволили себе наконец вылезти из сточной трубы. Хромоног вздохнул с облегчением, потому что в трубе был такой спертый воздух, что у него кружилась голова.
Вскоре оба спутника оказались в поле. Был чудесный день, ветер слегка шевелил душистую траву. Семь с половиной так жадно разевал рот, будто хотел разом вдохнуть в себя весь воздух.
– Как тут прекрасно! – восклицал он. – Вот уже три года, как я носа не высовывал из моей душной сточной трубы. А теперь, кажется, я ни за что не вернусь обратно. Не поселиться ли мне здесь, в этой тихой и пустынной сельской местности?
– Кажется, местность эта довольно густо заселена, – возразил Хромоног, указывая своему товарищу на длинную вереницу муравьев, которые тащили гусеницу в муравейник.
– Городским синьорам, по-видимому, не нравится наше деревенское общество, – ехидно заметил кузнечик, сидевший на пороге своей норки.
Семь с половиной захотел во что бы то ни стало остановиться и объяснил кузнечику, что именно думает он о деревенском обществе. Кузнечик ответил. Семь с половиной возразил. Кузнечик протрещал что-то. Семь с половиной не согласился с ним.
В общем, разговор затянулся, а время шло, не останавливаясь ни на минуту.
Вокруг спорящих собралось много всякого народа: кузнечики, жуки, божьи коровки и на значительном расстоянии – даже несколько отважных мошек. Воробей, который до этого делал вид, будто регулирует уличное движение, обратил внимание на это сборище и подлетел, чтобы рассеять его. Тут он сразу же заметил Семь с половиной.
– Чик-чирик! Недурной кусочек для моих воробышков! – прочирикал он.
Хорошо еще, что какая-то мошка вовремя подняла тревогу:
– Спасайтесь! Спасайтесь! Полиция!
В один миг все жуки, божьи коровки исчезли, словно их поглотила земля. Семь с половиной и Хромоног укрылись в норке кузнечика, который поспешно закрыл входную дверь и стал у порога на страже.
Семь с половиной весь дрожал от страха, а Хромоног начал уже раскаиваться в том, что взял с собой такого болтливого спутника, который затеял спор с первым встречным и привлек внимание полиции.
“Ну вот, меня уже взяли на заметку, – думал старый почтальон. – Воробей, конечно, записал меня в свою книжечку. А уж раз попадешь в эту книжечку – добра не жди!”
Он повернулся к Семи с половиной и сказал ему:
– Послушай, кум, видишь ли, путешествие наше становится очень опасным. Может быт…